Повесть про клизмение, или как Сидоров лечил Ивановых и Петровых

Мы продолжаем публиковать зарисовки известного новосибирского журналиста Владимира Кузменкина в рубрике "Выходное чтиво". Поздравим друг друга! Великий и могучий пополнился новым словом — в русском языке появилось неведомое доселе "клизмение", которое тут же и породило соответствующий глагол. Не знаю, попадет ли это необычное словечко в толстые ученые словари, но для истории отмечу, что придумали его жители Петровки. Придумали не с бухты-барахты, по прихоти ли своей, от филологических ли изысков в студеную зимнюю пору, когда работы не так много, нет — придумали это словечко после цепи интересных событий, которые едва не перевернули вверх тормашками устоявшийся порядок. А началось все с Сидорова... В памяти народной он остался просто Сидоровым; имя и отчество как-то незаметно стерлись в пoвседневном употреблении и канули в лету, а фамилия осталась: Сидоров. Как он появился в Петровке, тоже забылось — то ли самолично прикатил, то ли пригласили его. Одним словом, однажды утром в кабинет директора акционерного общества постучался маленький, толстенький, белобрысенький мужичок с круглым лицом и беспокойными глазками. Это и был народный лекарь, а также экстрасенс и целитель по совместительству. Популярно объяснив директору, что он за десять дней отучит народ пить и курить, этот самый Сидоров получил от начальства, так сказать, индульгенцию и развернулся; причем с размахом, который не угадывался в его далеко не богатырской фигуре. Уже первая лекция в сельском клубе принесла ему славу— Сидорова понесло. Он говорил о капле никотина, убивающей лошадь, о себе, прошедшем суровую школу жизни и нашедшем, наконец, истину; естественно, и о методе лечения по Сидорову, дающем неслыханные результаты. Закончилось знакомство аутотренингом: "Вам хорошо... Вам тепло... Приходите завтра". Завтра народу привалило столько, что целитель решил работать в три смены: утром — для школьников, днем — для взрослых, вечером — для тех, кто уве-ровал в лекаря Сидорова, Директор, думая о соблазнах, подстерегающих юное поколение, распорядился за детей сразу заплатить, потом подумал-подумал, да и за взрослых денежки внес. А что делать! Здоровый образ жизни требует соответствующих капиталовложений. Только стойким приверженцам учения пришлось платить из своих карманов. Что до детей — те поначалу очень обрадовались, ибо от занятий в школе по такому небывалому случаю их освободили, обязав, правда, посещать лекции лекаря. После первой, когда тот с помощью красочных плакатов доходчиво объяснил, как "зеленый змий" проникает в кровь и в мозг, энтузиазм детишек, уже познавших вкус "портвешка" и самогона, заметно упал. Настолько, что пришлось ввести свободное посещение: кто хочет— к Сидорову, кто не хочет – в школу. На лекциях ничёго сверхъестестнного не происходило: красовались предупреждающие от гнусных соблазнов плакаты, красноречив был Сидоров, внимательны слушатели, потому и слышались дребезжащие звуки, издаваемые большой зеленой мухой, залетевшей в актовый зал. Трудно пересказывать учение Сидорова — его надо слушать (записи, кстати, у некоторых еще сохранились). Говорил целитель о том, как, когда, где и что кушать. Заклиная "не есть не по моей теории", Сидоров убеждал сельчан в несомненном вреде молока и противоестественности сочетания толченой картошки и жареных котлет. И уж просто требовал ничего не закусывать селедкой! Кулинария по Сидорову должна была способствовать успехам в борьбе с зеленым змием и табачным дымом. Для окончательной же победы каждый посетитель вечерних лекций завел интимный дневник, в котором записывал опять же как, когда, где и что выпивал, ну, плюс еще, понятное дело, с кем. Экстрасенс Сидоров все внимательно читал, делал пометки, а лучшие места даже зачитывал вслух. Процесс шел по нарастающей, ибо населению пить надоело и оно хотело бы каким-то чудесным образом взять однажды утром да и проснуться непьющим. Ну, хотя бы, на некоторое время… Фанаты сняли целителю квартиру, притащили туда все, что нужно, вплоть до шторок и цветов. Котлеты лекарю жарили по очереди, пельмени тоже подошли, даже учитывая неприятное для организма сочетание мяса и теста. Понятно, что Сидоров жутко страдал, поедая мясо, но ведь не для себя -- для людей старался... Кончилось дело вручением каких-то дипломов, выпускным балом в столовой и статьей в районной газете, поведавшей о том, как "окна клуба приветливо светились по вечерам". Однажды утром Сидоров уехал... Вот тут и началось! Сначала сдались закаляющиеся — у них пошли простуды, высыпали чирьи и прочие малоприятные штуки. Потом бросившие пить начали потихоньку покуривать, а временно некурящие понемногу попивать. И хотя окна клуба все еще приветливо светились, дело шло к краху. Вот тогда-то и предприняли самые стойкие приверженцы лекаря Сидорова последний и решительный шаг: всем миром они с домочадцами двинулись в райцентр и закупили в единственной на весь район аптеке клизмы, популярно объяснив, что "клизмение" страшно необходимо организму. Пожилой аптекарь, всякое в жизни повидавший, с изумлением увидел, как в два дня сельчане увели со склада клизмы всех возможных размеров. Все до одной... Клизмение дало потрясающий результат: на утро, когда гнали коров, целителя крыли по матери и по самым отдаленным родственникам! Особенно злобствовали те, кому достались "коровьи" клизмы (еще одно меткое словечко!). А ведь вечером все так мило начиналось: благоговея, муж и жена, священнодействовали с дефицитной резиновой штуковиной, столь важной для правильной жизни… Самые самоотверженные клизмились еще месяца два, пока не приехал земляк с курорта. Он поведал, что был в гостях у уважаемого Сидорова, который угощал его вином и водкой, закусывал селедкой, а вечером (страшно подумать!) не клизмился... Вот так погибло в селе Петровка учение лекаря и экстрасенса Сидорова и родилось это забавное словечко.