Пятничное чтиво: поэзия районного масштаба

Мы продолжаем публиковать очерки известного новосибирского журналиста Владимира Кузменкина о жизни провинциальных городков.

Городок невелик -- типичный райцентр, где на месте взорванного храма стоит памятник выдающемуся деятелю, который здесь вроде бы бывал когда-то в смутную революционную пору. Парки заросли, превратившись в озелененные по какому-то странному плану пустыри, карусели заржавели... Унылые, безликие новостройки душат "исторический центр", где еще сохранились здания начала века, которые одни радуют глаз. Все, как везде, и газета тоже есть - со смешным названием. С нее все и началось: однажды я открыл сие издание и прочел гениальное четверостишие, имя автора которого, к сожалению, запамятовал. А звучало оно так: Грачи прилетели И ждут — не дождутся, Когда же в земле Червячки заведутся. Прочитав этот шедевр, я решил поближе познакомиться с творчеством местных пиитов, так смело и свежо повествующих о приходе весны. В районной библиотеке пролистал подшивку, а потом зашел в книжный магазин. И удача — среди заморских детективов и женских романов скромно спрятались две книжицы в бесцветных обложках: это были сборники стихов! Любая книжка начинается с предисловия, как правило, неинтересного и глупого. "Под пером мастера рождаются...", "извечная борьба добра и зла...", "с потрясающей глубиной" и т. д. и т. п. Но здесь - другой случай: "По себе знаю, какую радость приносит автору публикация его стихотворений в районной газете. Но еще большую радость испытывает он, если его произведение появится в областной газете и, тем более, в коллективном сборнике". Так что, если судить в соответствии с вышеизложенным, в сборнике представлены произведения, которые сейчас npинято называть "Лучшее". Авторов много — я насчитал осьмнадцать душ, среди них — четыре представительницы то ли слабого, то ли прекрасного пола. Кто-то из мудрых сказал, что поэзия — это, в некотором смысле, болезнь. Правда, одни по-настоящему болеют, другие прикидываются. Так или иначе, но в этом райцентре подвержены ей оказались: корреспондентки местной газеты (что совершенно естественно), слесарь спиртзавода, два инженера, киномеханик, электрик, художник (тоже понятно), бухгалтер и преподаватель истории, который "публиковал стихи в десятках районных газет"… О чем пишут? О жизни, конечно, о любви (как правило, неразделенной) и почему-то о борьбе за мир. Ну, и в силу географического положения городка, о сельском раздолье. Есть, правда, один авангардист, выбивающийся из стройных рядов мастеров поэтического жанра, но о нем разговор будет отдельный. Добросовестно изучив всю антологию, прихожу к грустному выводу: поэт от Бога не обнаружен. Вообще, все просто, как сама жизнь. Рифмы все такие тихие, спокойные, мысли тоже: "Хранят свои тайны курганы», ну, а над полями, естественно, летят журавли. Частенько мелькают то тут, то там стаи лебедей. Вывод такой: "Я люблю свою сторонку, Лучших мне наград не надо!" А вот кое-что о деталях: Как забыть ресниц твоих игру... Сжаты крепко твои ладони в двухпудовые кулаки... В облаках пыльцою легкой Тень моя плывёт к тебе... Отметелили метели... Небо России ласкают березы... Один автор почти удивил: "Встречам рад был как Персей...", но расшифровывать свою мысль не стал-- так и не ясно, кому радовался? Медузе-Горгоне, что ли? Лирический герой явно монологичен; исключений на две книжки всего два и есть. Один поэт прикинулся зарастающим озером, печалящимся изрядно: "Уж много лет не знаю я, Кто б из меня хотел напиться». А другой обращается к миру от лица женщины: «Твой приход, что Мамаев набег", — видимо, имея в виду себя, любимого. Впрочем, наш лирический герой может быть и достаточно крут: "Я не признаю совсем законов, Я совсем не соблюдаю правил". Не нравится ему то, что творится в мире, и он уповает на Всевышнего: "Боже, спаси, сохрани этих погрязнувших в мрази". Особенно важна в этом смысле борьба за мир, потому что: Для людей планеты Надо б тишины, Чтоб на белом свете Не было войны. А бухгалтер так прямо и пишет: "Видя зло, не проходите мимо, надо нам весь этот мир сберечь". Но тяжело бороться за мир, "когда пусто брюхо и месяц не мылся". Это уже упомянутый авангардист о жизни повествует. Но, как бы ему тяжело ни приходилось, он себе цену знает: "Пушкин-то вовсе не был великим, Лермонтов, знаете, тоже не Бог". И знает, как слово наше отзовется, потому гневно бросает он в мир строки: "Когда набьют кичливые жлобы Свои мешки тяжелою монетой"... Потом эти жлобы еще дальше идут в своих гнусностях: "Устанут и от водки, от икры, Насытятся девичьими телами"... А поэт тут как тут: "Вот тут-то я восстану над жлобами И с упоеньем крикну: "Ха-ха-ха!" Но проблема все же не в жлобах — требуют разрешения проклятые «вечные вопросы». И здесь нет единства в кругу поэтов районного центра. Слесарь, к примеру, твердо знает, что Ведь на небе больше нету рая. Космонавты там давно летают, Да еще метеоритов стая... И с ним многие согласны. Например, корреспондентка так и пишет: "Бога нет. Видно, зря помолилась..." Но смутные сомнения закрадываются в ее душу. Неясные томления будят вдруг острый интерес, так же как пиджак Антона Семеновича Шпака пробуждал любознательность «и. о. царя» Ивана Васильевича Бунши. Отсюда понятна просьба поэтессы: Положите меня в могилу, Чтоб не мучиться, не страдать... Положите меня неглубоко, Чтобы выйти могла бы душа. О том же самом сказал еще один местный поэт: "Жизнь – путь, а конечная – в морге…" Так что, классическая тема "как умру -- похороните" получила здесь всестороннее развитие. Но не все так мрачно, ведь в мире есть любовь! И вот слесарь уже режет правду-матку: "Не таи неверность и обиду За порыв, что к женщинам влечет", и мечтательно добавляет: Уведи меня в поле, Я тебе не чужой, Уведи, где раздолье, Где б ты стала женой. И, знаете, уводил-таки! И не один раз, потому как в другом стихотворении констатирует: "Своих девчонок мы встречали И шли в рассвет за горизонт". Вообще, часто поэты куда-то отводят возлюбленных, и все подальше от дома. Например: "Я тебя женой не по закону Уводил за темную черту". Ну, это и понятно, ведь в душе бродят такие сильные чувства: "Бродит хмель в душе -- все до лампочки от объятий – ласк моей лапушки". А где любовь -- там и счастье. Инженер так об этом пишет: Вот глухаря предсвадебная песнь – Ах, сколько в ней любовной страсти! И, видимо, таким оно и есть И наше человеческое счастье. Не все это, однако, понимают. И тот же автор так размышляет на тему «Кто виноват?»: Есть люди-зайцы, есть люди-овцы, От них, случается, придет беда. Например, проезжающая мимо машина может обрызгать. Что потом случится – знаете? "И целый день седой старик от грязи оттирался…" Мораль же сей басни такова: жизнь «и нас порой обдает из самой грязной ямы". Тема людских взаимоотношений незаметно перерастает в большую и сложную тему отношений "человек – город". Скажем, киномеханик просто счастлив: Молодеет мой город сибирский, Вырастают дома к небесам. Город славный и сердцу так близкий, Где на каждом шагу чудеса. По аллеям и паркам зеленым, Где дорожки прямые в саду, С песней звонкой, с задором веселым Нынче наши студенты идут. Но с этим многие не согласны. Тот же инженер прямо пишет о том, что Пороки растлевают молодежь, И горько, горько говорить об этом. И авангардист противоречит киномеханику: "А встречные рожи такие дикие, как наша матушка Сибирь". Насчет же чудес и звонких песен всю правду выложила корреспондентка, которая размышляла про мелодичную смерть. Ей город предстает таким: Грязные улицы, сырость и лужи, Навоз, печная зола… Пьяные, еле ступая ногами, В лужах мужчины бредут. Падают в грязь, Поднимаясь, ругают Мать твою, дальше идут. Вот еще: "Женщины тащат мужей непослушных, слышен воинственный мат". Или "прут мужики, ковыляя и падая, Пьяные, как и вчера". Какие уж тут чудеса рядом с "воинственным матом"?! Поэтому, хочется на природу. В лес по грибы: "Я их в корзину покладу, как гроздья винограда»; или в деревню: "Заиграет гармонь трали-вали, это голос деревни родной". Вот еще один рецепт: Народ судачит о грачах, Теплом весны разбужен. Эх, пробежать бы в кирзачах По грязным скользким лужам! А сам автор-составитель уважает рыбалку: Я смотрю на поплавок – Как же тут иначе? Вот стремительный рывок – И уже удача. Продолжать можно бесконечно, но стоит ли… Филологи говорят, что обязательно нужно искать "отпечаток свежего и задорного поэтического гения, уверенно разбивающего пошлые языковые законы обыденности". Искал. Но, видимо, не в том районном центре…