«Я русская и никогда не забывала об этом!» Анастасия Ширинская - летописец последней стоянки Российского императорского флота

Если поинтересоваться у людей, живущих в североафриканской республике Тунис, кого из русских они знают, они назовут не тех, о ком говорим мы — в ответ прозвучат имя и фамилия женщины, которую в России знают очень немногие. Это — Анастасия Ширинская.

Маленькой девочкой на военном корабле, которым командовал ее отец, она покинула Крым и оказалась в далекой Африке, где, конечно, никогда и не думала оказаться. Но жизнь сложилась так, что Тунис стал ее вторым домом. Много лет Анастасия Ширинская работала преподавателем — она учила математике. Ее ученики, бывая в городе Бизерта, обязательно заходили к ней. Когда мы встречались с Анастасией Ширинской, раздался телефонный звонок: звонил мэр Парижа— один из любимых учеников Анастасии Ширинской («Он бегал во дворе вместе с моими детьми. Они вечно здесь крутились, когда я давала уроки. Какой-то французский писатель сказал, что родина — это страна твоего детства. Мэр Парижа вырос в Бизерте, и мой дом для него тоже родной»).

Старый город

Но уважали Ширинскую очень разные люди не только за ее педагогическую деятельность. Благодаря ее трудам и заботам в Тунисе сохранились православные храмы, которые могли бы исчезнуть, и никто бы о них не вспомнил. Именно благодаря Анастасии Ширинской не забыты и не заброшены могилы русских морских офицеров, не изменивших присяге. Фактически она сохранила часть истории России и сегодня за храмом и русскими могилами ухаживает Российский военно-морской флот.

Родина наградила Анастасию Ширинскую орденом Дружбы, медалью Пушкина и медалью «300 лет Российскому флоту». Морское собрание Санкт-Петербурга вручило «Орден за заслуги», Русская православная церковь — медаль Святой княгини Ольги, а президент Туниса Зин Абедин Бен Али пожаловал орден «Командора культуры». О ней снят фильм «Анастасия из Бизерты». Одно из местных изданий объяснило, почему в этой арабской стране снят фильм о русской женщине: «От этой женщины, прожившей всю сознательную жизнь у нас, исходит какой-то загадочный свет далекой России, страны великой культуры». Но сама Анастасия Ширинская, ушедшая из жизни в 2009 году в возрасте 97 лет, самой большой наградой для себя считала день 20 июня 1996 года, когда российские моряки передали храму Александра Невского, построенному в Бизерте в память о последней эскадре, горсть земли, взятую у входа во Владимирский собор Севастополя. Именно в этом храме получали благословение русские моряки, навсегда покидавшие Родину. Правда, они тогда об этом не знали.

Главное в этом доме — книги

Нас Анастасия Александровна принимала в своем доме, в котором жила уже более семидесяти лет. Точнее, дом-то не ее, она здесь просто квартировала. Гостей принимала в кабинете. В углу — иконы, на стенах — портреты последних императора и императрицы, фотографии российских военных кораблей, закончивших свой славный боевой путь у берегов Туниса, пейзаж с родными березками. Кругом книги, среди которых много современных: рядом с мемуарами Георгия Жукова и трудами по истории белой эмиграции — современная беллетристика. С книг и началась наша беседа.

— Единственное, что мне сейчас нужно, — мой чай и книги. У меня бывает много гостей, приходит немало писем из России — на них нужно обязательно ответить. А потом я сажусь распивать чай и читать мои книги. Вот недавно прочитала очень хорошую книгу Виктора Ерофеева — буквально в одну минуту. Она называется «Хороший Сталин». Тем, кто не читал, очень рекомендую: здесь замечательно показано, как в зависимости от внешних обстоятельств меняется внутренний мир и как порядочный человек молчит и сам себя убеждает, что он прав. Я вообще много читаю, но никогда не думала, что сама стану писателем на старости лет.

— Ваша книга «Бизерта. Последняя стоянка» стала в России библиографической редкостью. Тысяча экземпляров — это не так много, учитывая огромный интерес, который вызывают сегодня страницы русской истории, фактически находившиеся под запретом.

— Я, честно говоря, не люблю писать и всегда стеснялась это делать. Многое ведь уже сказано — например, прекрасный фильм о русской эмиграции, в том числе о судьбе эскадры, снял Никита Михалков. Но я поняла, что должна рассказать о том, что знаю лично я. Господь Бог дал мне память. Я помню себя трехлетней, когда в имении на берегу Донца хоронили мою прабабушку. Помню семейное кладбище, помню поворот аллеи и помню, какие там росли ирисы…

Когда я решила работать над книгой, сразу же встал вопрос: на каком языке писать — на русском или на французском? Было это в 1993 году. Выбрала французский, потому что там уверена в грамматических правилах, что же касается родного языка, то я ведь учила старую орфографию, так что решила не делать ошибки. А вы знаете, что сначала книга должна была выйти в Германии? Ее перевели на немецкий, но поскольку я этот язык достаточно хорошо знаю, то увидела, что многое переведено неправильно. Вот, например, о вашем городе я знаю, потому что в немецком варианте говорилось о том, что в двадцатом году российские корабли покинули… Новосибирск. Ну как вам это понравится?! Конечно, я очень рада, что книга вышла в России, и теперь у меня есть большая почта.

— А вы помните свой первый день в Африке?

— Это была зима. Мне было восемь лет, когда я увидела город, в котором мне суждено будет прожить мою жизнь. Я увидела этот город с борта корабля. Мой отец — старший лейтенант Александр Манштейн — был командиром миноносца «Жаркий».

В России не все сегодня знают, что 33 корабля Черноморского флота, покинувшие Крым, оказались в порту Бизерта, и случилось это только благодаря благожелательной позиции Франции. Я помню, как корабли стояли вплотную друг к другу, и можно было ходить с одного на другой, потому что были специальные мостики между ними. Нам ведь нельзя было выходить на берег — таковы уж были международные обстоятельства. И четыре года мы провели в нашем городке на воде. У нас была своя интересная жизнь. На «Георгии Победоносце» были церковь и школа для девочек, на «Генерале Корнилове» учили гардемаринов, на подводной лодке «Утка» работала редакция журнала «Морской сборник». Были даже ремонтные мастерские, потому что моряки верили, что когда-то корабли вернутся на Родину…

— Но вернуться им было не суждено. Как складывалась жизнь русской общины?

— На берег сошли гражданские, а моряки не могли бросить эскадру и продолжали службу до 1925 года, когда, поскольку Франция признала Советский Союз, мы должны были спустить Андреевские флаги. Это случилось 29 декабря 1924 года в 17 часов 25 минут. Я очень отчетливо помню этот момент. Вскоре шесть тысяч человек, прибывших из России, разъехались по разным странам. В основном, уезжали в Париж. Осталось около семисот человек, которым жилось очень трудно. Они не уехали, потому что отказались изменить присяге. И мой отец говорил, что никогда не изменит присяге, и я на всю жизнь запомнила слова: «За веру, царя и Отечество!»

Как жили? Очень непросто. Женщины стирали белье, шили, офицеры ловили рыбу, батрачили, работали официантами. Это были русские аристократы, но они не боялись любого труда, они боялись, что могут сказать: «Русские плохо работают». Но так никто не говорил. А я помню, как контр-адмирал Старк был таксистом, а генерал Завалишин хотел стать садовником.

В тяжелых условиях наша эмиграция показала себя очень хорошо. Никто не был замешан ни в какие темные истории, не было никакого криминала. Наши отцы работали за очень небольшие деньги и говорили спасибо! Спасибо за то, что есть работа.

У всех были семьи. И в Бизерте в русских семьях рождались дети. В нашей семье на корабле родилась Машенька. Но когда была эпидемия, все младенцы в русских семьях умерли от дизентерии. Помню, что отец сам сделал для Маши деревянный гробик… Отец зарабатывал тем, что делал рамки для фотографий, но торговать ими он, по правде говоря, не умел. Моя мама стирала. Но был день, когда все менялось, и к этому дню мы готовились целый год — я говорю о бале. Все одевали лучшую одежду, и казалось, что возвращается наше недавнее прошлое. Никогда не забуду, как вальсировала с адмиралом Беренсом…

— Анастасия Александровна, как же появились в мусульманской стране русские православные храмы?

— У тех, кто пришел — я не оговорилась: именно пришел, потому что флот ходит, — не было ничего, но был Андреевский стяг. Люди понимали, что имя Россия стерто с географической карты и на его месте появились какие-то отдельные буквы, в которых нет ни одного воспоминания о великой стране. Они понимали, что истребляется крестьянство, которое несло культуру земли, истребляется религия. Но и в самое трудное время наши отцы знали, какая сила есть в православии.

Поэтому, когда не стало корабельной церкви, мечтали о том, чтобы построить храм. И в 1937–1938 годах появились в Тунисе два православных храма: один — в столице, другой — в Бизерте. Деньги на их строительство собирали буквально по всему миру. Храм Александра Невского был построен в честь нашей эскадры. Со временем русских становилось все меньше. Наши отцы умирали, и мы хоронили их на европейских кладбищах. Есть в Тунисе «русский квадрат», но в Бизерте нет специального русского кладбища. Здесь покоятся многие русские офицеры, здесь похоронены и адмиралы.

Сейчас, когда восстановлена связь времен, я уверена, что эти могилы не будут забыты и заброшены. А был период, когда мы могли лишиться наших православных храмов. Ведь не было денег, а в конце концов остались одна старушка в Тунисе и одна — я, в Бизерте. Наши отцы не могли оставить нам деньги, но они научили нас любить русскую культуру. Когда в России начались перемены, я обратилась в Московскую патриархию, и в начале девяностых к нам прибыл священник из Москвы! И вот я могу вам сказать, что у французов в Тунисе было восемьдесят церквей, а осталось пять, а у нас было две, и обе мы сохранили.

Я должна сказать, что очень хорошие отношения всегда были с тунисцами. Первый президент Туниса Хабиб Бургиба говорил тем, кто уезжал во Францию: если что-то не получится — возвращайтесь, я помогу. И тунисцы все видели и все понимали. Они знали, что православные храмы построили в их стране уже хорошо знакомые им люди, чтобы не просто сохранить русскую культуру, а передать ее следующему поколению. Но культуру можно сохранить, только передав веру и надежду. Вот зачем появился православный храм!

— Ваша мечта сбылась — вы побывали в России…

— Я давно могла бы там побывать, но для этого надо было получить паспорт с гербом интернационала. Но я человек русский и хотела стать гражданином России. Я долго ждала и дождалась — мне вручили паспорт с двуглавым орлом!

Меня очень хорошо приняли на Родине, и я даже побывала в имении на берегу Донца. Конечно, нет давно уже дома с белыми колоннами, нет парка, по дорожкам которого я ходила маленькой девочкой. Но я все это нашла в глазах людей. Кто-то задал мне смешной вопрос: не собираюсь ли я претендовать на имение? Я сказала, что, конечно, нет. Я просто хочу увидеть Родину. Мне было даже как-то совестно отвечать на этот вопрос. Я помню, как отец, покидая корабль, ставший для него домом, уходил с него последним. Он мог взять с собой все: дорогую посуду, мебель, но отец посчитал это невозможным для морского офицера. Я могу назвать вещи, которые он взял: икону, фотографии из семейного архива и рукопись одного из своих предков.

— Вы очень любите историю и наверняка знаете о своих предках. Так?

— Конечно. Среди них много людей, которые известны в нашей истории. Например, один из моих предков Христофор-Герман Манштейн арестовывал знаменитого временщика Бирона, а генерал Александр Насветевич был флигель-адъютантом императора Александра II. Он учил фехтовать наследника и был удостоен высокой чести — его сына крестил император. А Ширинская я по мужу. Это тоже известная фамилия. Она принадлежит старинному татарскому роду. Мне нравится, что у нас в роду всегда было много детей. У меня, например, их трое. Очень мне жаль, что сегодня русские женщины рожают мало детей!

— Вы не только видели, но и пережили драматичные страницы в истории нашего народа. Сегодня тоже времена не из простых. Что вы о них думаете?

— Всегда нужно сохранять достоинство и нужно трудиться. Работать по-настоящему — это и есть работать по-русски. Против нашего народа была совершена большая агрессия, но он выстоял благодаря тому, что очень одарен. Не получилось истребить наши тысячелетние традиции и не получится. Помните, что в Евангелии говорится о том, что кому много дано, с того много и спросится. Вот с этими словами и нужно жить и работать.