«Верю в развитие Академгородка»: внук академика Лаврентьева о прошлом и будущем
На уходящей неделе Сибирское отделение РАН отметило 66 лет со дня основания. 18 мая 1957 года было принято постановление Совета Министров СССР об образовании Сибирского отделения Академии наук, что привело к появлению знаменитого новосибирского Академгородка и мощной научной школы. О том, удалось ли основателям, академикам Михаилу Лаврентьеву, Сергею Соболеву и Сергею Христиановичу воплотить в жизнь все свои замыслы, и есть ли у Академгородка перспектива развития, мы поговорили с внуком академика Лаврентьева, заместителем директора по научной работе института автоматики и электрометрии СО РАН, Михаилом Лаврентьевым.
- Мы говорим СО АН СССР, а подразумеваем Академгородок? Можно ли отождествлять эти понятия?
- Конечно, это было именно так. Сибирское отделение руководило здесь всем: уборкой улиц, посадкой деревьев, строительством и так далее. Теперь часть функций отошла к городу, роль университета сейчас выросла, ну, это политика государства, которое увеличивает финансирование университетов и там осуществляются научные разработки, появился Технопарк. Идея Михаила Алексеевича о создании пояса внедрения, отраслевых институтов вокруг Академгородка, совсем не получилась, но именно эту роль сейчас забирает на себя Технопарк. И как раз эта территория и была заложена под нечто подобное. Так что я могу сказать: да, сейчас Академгородок это Сибирское отделение, но к этим словам нужно относиться по-современному. СО РАН это бренд и институты Сибирского отделения составляют ядро, но вокруг них уже появилось много частных компаний, чего не было в Советском Союзе. Они успешно развиваются и их оборот уже сравним с оборотом Сибирского отделения или превышает его.
- Какая основная идея лежала в основе создания Академгородка и так ли уж он уникален?
- Есть официальная точка зрения, что надо было развивать производительные силы Сибири. Но за этими словами стояло чисто человеческое – нескольким молодым энергичным академикам стало в Москве тесно. У них были замечательные идеи, но в рамках существующих институтов и структур развиваться было невозможно. Надо сказать, что все три отца-основателя, Лаврентьев, Соболев и Христианович имели отношение к атомному проекту. И они увидели, что при создании соответствующих условий складываются блестящие творческие коллективы. И мне кажется, что это тоже повлияло. Был пример работы на крупную задачу, поскольку это не создание бомбы, это создание целой отрасли промышленности с передовыми технологиями. Есть город Саров, который тогда назвался Арзамас-16. По сути, он создан для того, чтобы собрать мощный кулак ученых и инженеров для разработки высокотехнологичной продукции. И у нас таких городков достаточно много – Пущино, Дубна, но они были посвящены какой-то одной отрасли науки. А вот уже Академгородок – всем наукам. И потом такие высокотехнологичные страны, как Южная Корея, Япония, Франция пошли по этому пути, там были созданы прямые клоны Академгородка.
- Удалось ли в полной мере реализовать все задумки? Если бы вот сейчас ваш дед вышел сюда, на проспект своего имени, посмотрел вокруг, что бы он сказал?
- Ну, он, конечно, много сказал бы плохого. Но много и хорошего. Я считаю, что по большому счету, удалось создать крупнейший и хорошо функционирующий научный центр. Сибирское отделение по ресурсам сейчас практически треть от всей Российской академии наук. А по потерям кадров, которая была связана с отъездом за границу, и с самыми последними событиями, все-таки потеряло меньше, чем Москва. С другой стороны, не удалось добиться, чтобы наработки были востребованы промышленностью. Как я уже говорил, была идея создать специализированные конструкторские бюро, но министерствам это было невыгодно, и эта идея не получила своего развития. И сейчас наша экономическая система не стимулирует бизнес вкладываться в науку. Если на Западе многие крупные компании вкладываются в университеты и за это получают льготы по налогам, то у нас этого нет. У нас есть выпускники НГУ, которые основали успешные компании и готовы были бы вкладываться, но финансовые законы им это запрещают.
- Академгородок ведь и не достроен, если смотреть на план Лаврентьева?
- Да, действительно, если смотреть на генеральный план 1963 года, хорошо видно, что некоторые районы планировались к застройке, но не были застроены, зато были застроены другие районы. Поэтому я считаю, что все полностью удалось.
У нас есть прекрасная жилая зона, которая отделена зеленой полосой от Бердского шоссе с большим транспортным потоком. У нас есть комфортное жилье, до работы если пешком идти, то максимум 20 минут. Это уникальные условия, все это получилось, все это работает. И активно развивается университет – идет строительство корпуса для научных исследований, новых общежитий, здания физматшколы. Напомню, Михаил Алексеевич в ответ западным корреспондентам на вопрос, что он считает главным в своей жизни, неожиданно для них, имея прекрасные научные результаты в трех областях знаний, проделанную огромную организационную работу, он сказал: «Клуб юных техников и физматшкола». То есть, он создал систему поддержки, подготовки кадров, чтобы дети, у которых горят глаза, могли пощупать что-то руками, воплотить свои, возможно, выглядящие безумно, идеи, а потом поступать в университет и затем приходить в науку.
- Академгородок 2.0. Верите ли вы в него?
- Это возможность развития. В этом смысле я верю, что что-то получится. Что происходит? СКИФ строится, строится университетский кампус. С другой стороны, институты написали очень много проектов, которые могли бы продвинуть научную инфраструктуру и позволили бы получать прекрасные научные результаты. И этим нет никакого ответа. Проекты есть, на них есть положительные заключения, но не выделяют финансирования. Но я верю в развитие Академгородка. В этом году начнется строительство музыкальной школы, которую мы очень давно ждем. Идет жилищное строительство, в районе Технопарка кроме помещений для компаний построен жилой комплекс. Есть проект создания жилищного кампуса с рабочими местами между Академгородком и Кольцово. Есть планы, которые просчитаны, и которые, я верю, будут реализованы. Может быть, не совсем так, как сейчас видится, но движение идет. Хотелось бы, чтобы наука достойно финансировалась. Пока этого не наблюдается, но даже в этих условиях результаты Сибирского отделения просто впечатляют.